Интимный лиризм сцены на какое-то время прервал прежнюю плакатную форму повествования и стал ритмическим переходом от общего плана к крупному. Такое укрупнение героических структур и выведение знакомых зрителю персонажей и сюжета оправданно уплотняло действие на стадионе. Впрочем, уже следующим эпизодом режиссер возвращал нас из лиричного повествования в солдатские будни.