Хвала Тору, сам я еще прожил жизнь, полную драконов. Всю жизнь я летал верхом на Ветрогоне, ух как высоко. Всю жизнь Беззубик был рядом, сидел у меня на плече, препирался со мной, воровал еду у меня с тарелки, стоило мне отвернуться.

Моредраконусы вроде Беззубика живут, разумеется, многие тысячи лет. За всю мою жизнь он вряд ли вырос хоть на палец. Тогда как я, конечно же, вырос, женился, сделался могучим Королем и завел собственных детей. А Беззубик остался прежним.

Но своих детей мы учили ездить верхом на лошадях и приручать ястребов наравне с драконами — просто на всякий случай.

Когда я был юн, мир все еще был полон драконов, таких же чутких, таких же яростных и опасных, какими они были всегда там, в пустыне Открытого Океана. Один из них, Злокоготь, десятки раз спасал мне там жизнь. А другие едва у меня ту жизнь не отобрали, и не раз…

Но наверное, драконы чувствовали себя несколько неуютно в новом, цивилизованном мире, который я строил. Драконы всегда были дикими тварями для диких времен. Или, может, они почувствовали то же, что и Ярогнев, — что, как бы я ни старался, у меня не получится изменить мир всего за одно поколение.

И вот драконы начали скрываться. Они отступали на север, чтобы быть со своими соплеменниками-драконами. Они погружались в глубоководные впадины, о которых я вам рассказывал, и погружались в Сонную Кому. Многие из них выработали навыки хамелеона, как у крадкого дракона, и так успешно замаскировались под траву, камни и море, что их ни за что не заметишь, особенно если не знаешь, что искать.

Порой я проводил долгие часы, лежа очень неподвижно на животе в папоротниках и вглядываясь изо всех сил. И если я оставался там достаточно долго, то медленно-медленно снова начинал различать смутные очертания кусачего стрекотунчика или сонновалкой дракомыши, на мгновение проступавшие передо мной, пока они, замаскированные, пробегали в траве — и тут же пропадали.

Так я и узнавал, что они еще здесь. Только в последние два десятилетия драконы начали прятаться по-честному.