В меня же никто не бросит за то камнем: всякий имеет право располагать своей личностью по усмотрению.
— Да, — отвечала глухим голосом послушница, — вы, мужчины, но не мы. У вас на первом плане стоит жизнь общественная, на втором уже семейная. Если вы и обманете любимую женщину — проступок ваш может быть еще искуплен тою пользою, которую вы приносите как лицо общественное. Женщина же, основу жизни которой составляет именно семья, пойдет против своей природы, если станет ветрено расточать лучшую, священнейшую часть души своей — любовь.