я чувствовал себя не как взрослый мужчина, сделавший предложение взрослой женщине, но как взрослый мужчина, держащий за руку маленькую девочку, чтобы вести ее через темный лес — почему? зачем? — и это ощущение казалось мне таким бесценным, таким хрупким, что я понимал — только сейчас, только в эту минуту, а не в течение всего дня, когда слишком нервничал, чтобы даже спросить себя — почему? зачем? — я понимал, почему и зачем женятся мужчины: чтобы взять на себя ответственность за жизнь этой маленькой девочки, чтобы выполнить ту ультимативную миссию — вести, защищать, направлять, — с которой, видимо, рождаемся мы и которую на себе несем, не ведая, пока не ляжет тяжело на скатерть девичья рука с кольцом, посверкивающим напряженно, как ключ, ошеломленный первым оборотом.