— Значит, не поедешь?

— Не поеду, — уверенно и больно отрезал Артем.

— А я?.. — Вера сморгнула слезы. — Я думала, ты меня…

— Ну… — Если бы Вера не стояла к Артему спиной, то увидела бы, как тот отводит взгляд и прикусывает губу. — Мне с тобой классно. Без тебя, наверное, не очень будет.

— Не очень…

— Никуда я не поеду. Вер, я правда хорошо к тебе отношусь, но…

Произнесший эти слова голос будто раздвоился, будто заговорили одновременно Артем и этот. К Вере опять хорошо относились. Очень хорошо относились.

Вера шагнула к столешнице, выдернула из подставки нож — тот дрогнул и звякнул в ее руке. Потом взяла чистую тарелку, улыбнулась сквозь слезы:

— Ну холодец-то будешь?

— Нет.

Тарелка врезалась в стену рядом с головой Артема, разлетелась на четыре куска и мелкую фарфоровую пыль. А потом Вера бросилась к нему и ударила ножом в живот — раз, и еще, и еще.

— Со мной. Так. Нельзя, — повторяла Вера, глядя в его осоловевшие глаза. — Я больше. Никому. Не позволю. Так. Нельзя. Ты понял? Кивни. Ты понял?!

Артем упал лицом в стол.