Эти собрания тоже прошли определенную эволюцию. На первых из них царили хаос и неразбериха: каждый стремился высказаться, и пациенты всячески пользовались этим, чтобы поведать о своих личных проблемах. Один из сотрудников Базальи вспоминал: «Первые assemblee были хаотичны. Они были переполнены отчаянной борьбой за власть, озлобленностью и враждебностью, выражавшихся как в словесном, так и в физическом противоборстве. Некоторые администраторы относились с презрением к этому мероприятию, где кто угодно мог говорить все, что придет в голову, где находили отклик первые запинающиеся высказывания наиболее принижаемых и регрессировавших пациентов, где даже бредовая речь принималась без стигматизации»[419]. Постепенно на место личным проблемам пришли политические и социальные, и именно в рамках этих встреч принималось большинство решений о дальнейшем ходе реформы, оценивались пройденные этапы. К 1968 г. лечебница стала терапевтическим сообществом, а число больных за счет выписки поправившихся было сокращено вполовину.