Когда казан опустел во второй раз, я решил, что на этом едоки успокоятся. Но не тут-то было, поскольку все здесь пытались переесть друг друга. Пояса и широкие кушаки на своих чреслах они давно распустили, а Назар, вознамерившийся откушать не только за себя, но и за своего хозяина, распухал буквально у меня на глазах, задыхаясь при этом, когда пытался сказать что-нибудь.