боль, страх, злость, одиночество, вытащить и сложить в дальний уголок комнаты, этого всего слишком много для моего подросткового тела. я моргаю. на секунду мне кажется, что кожа разрывается, трескается, черная, смолянистая, густая жидкость течет по рукам вниз, набухает каплями на пальцах и, слишком тяжелая, стекает медленной ниточкой на пол. черная жижа набухает, страшная, огромная, невыносимая, собирается в лужицу. я смотрю на нее и плачу от боли и жалости. я подтираю черную жижу носком как разлитый чай, собирая ее края и подталкивая ее под стол. я вижу ее впервые, я напугана. она шелестит на меня на парселтанге[2], говоря, что она никуда от меня не уйдет. на следующий день я рассказываю про черную жижу своей школьной подруге: мы обе напуганы, но еще мы обе — юные любительницы достоевского и слезливых фанфиков, а значит, искренне и самозабвенно наслаждаемся болью.