Когда же такое было, чтобы мать замечталась, подумал я. В детстве мне иногда случалось ее застать в минуту задумчивости, но она тут же стыдливо спохватывалась, как будто это было что-то предосудительное – на миг оторваться от дел, уйти в себя. И сразу опять начинала драить что-нибудь и без того чистое, искала, что бы заштопать, кому бы позвонить, справиться о здоровье дальней тетки, троюродной кузины или соседки. Ей всегда нужно было о ком-то заботиться, иметь поводы для беспокойства, отдавать кому-то свою энергию, свои мысли и большую часть времени. Уделять их самой себе выглядело в ее глазах баловством, и я иногда спрашивал себя: а может, она права? Сколько мы тратим времени, прислушиваясь к себе, анализируя свое недовольство, разбирая по косточкам мотивы своей фрустрации. Все теперь только и говорят, что о личностном развитии, самоутверждении и психоанализе. А с другой стороны, мы констатируем, как бы случайно, что нам трудно общаться, принять другого, согласиться, что у кого-то могут быть иные взгляды и иной образ жизни.