– Отец погиб, когда мне было три. Но и до этого они с матерью не жили. Я его не знала. Родни не было ни у него, ни у мамы – оба приютские. Не могу сказать, что мама меняла мужчин как перчатки. Нет. Пока я была совсем маленькая, ей было не до отношений; когда стала постарше, случилась пара коротких, ничего не значащих романов. А когда мне исполнилось восемь, она привела его…

– Маньяка? – спрашивает Дар мрачно, и я чувствую, как его рука крепче сжимает мою талию.

– Ну, тогда он для меня был маминым другом, который мне не очень нравился. И все. Он не был похож на маньяка. Обычный мужик. Полноватый, лысоватый, суетливый. Мама говорила, это нормально, что он не вызывает у меня восторга. Я ревную, а он хороший и желает мне добра. Не желал, как видишь…

– Он… – Дар закусывает губу. Видно, что слова даются ему с трудом. – Он приставал к тебе?

– Нет, – качаю головой, не замечая, что очередной бокал пуст. – К счастью, нет. Его не интересовали девочки в таком смысле. Его интересовали куклы. Он хотел видеть меня одной из них. Мертвой, красивой куклой. Он дарил мне платья, банты, восхищался волосами и пугал до одури.