В поле кошенном трава,

серые былинки,

оторвется голова,

полетит простынка,

сна душистого покой

от земли и в землю.

Свет струится сам собой,

свету небо внемлет.

По краям лугов – леса, леса́

будто их и нету,

и косая полоса

не перечит свету.

И не спорят ветер, пыль

с этой дрожью малой.

Телеграфный столб-костыль

смотрит, одичалый.