Нет. Она уехала в Ньюкасл с Биллом Фенвиком.
Адам вскинул глаза:
— И вас это беспокоит. Почему?
— Потому что Кону это придется не по душе, — твердо объявила я. — А Кон... человек импульсивный.
— Что за нелепость! — проговорил он с теми же интонациями, что и прежде, но чуть менее убежденно.
— Любая ситуация, граничащая с насилием, по сути своей нелепа, до тех пор, пока вдруг не выйдет из-под контроля, и тогда — бамс! — и ты в гуще событий, которые, казалось бы, случаются только в воскресной прессе.
— А как же насчет этого... Ситона, так, кажется?
— Это совсем другое дело. Дональд увезет Жюли из Уайтскара, они поселятся в Лондоне и шесть месяцев в году будут проводить в палатке на каких-нибудь раскопках. Как сами можете себе представить, Кон только порадуется. Причем чем дальше, тем лучше: Узбекистан, например, или пустыня Лоп, если, конечно, римляне и туда забредали. Я лично понятия не имею.
— А сама Жюли хочет уехать?
— Спит и видит, — весело заверила я. — Не волнуйтесь, я, почитай что, все устроила. Я же сказала, что пригляжу за Жюли. — Я поймала взгляд собеседника и рассмеялась. — Да в чем дело?
— Это... сплошное безумие, и сам я безумен не меньше. Вот что значит поступать по велению инстинкта, а не разума. Наверное, для женщин это в порядке вещей, но я-то к такому не привык, и мне это не по душе. И ведь никаких свидетельств тому, что здравый рассудок еще при мне. Посудите сами: я не знаю, кто вы; не знаю, что вы затеяли; я готов поклясться, что затеяли вы недоброе, — но в силу неведомых причин я склонен предоставить вам свободу действий.
— Я же объяснила вам, кто я такая и что здесь делаю.
— Да, объяснили. Вы были со мной честны — в этом, по крайней мере. И поставили меня в такое положение, что я, похоже, вынужден смотреть сквозь пальцы на ваши затеи, хотя черт меня дери, если соглашусь на большее. Должно быть, дело в том, что я очень ценю старого мистера Уинслоу и, как ни странно, готов довериться вам в отношении Жюли, а только они двое и имеют значение. Признаюсь прямо, до вашего приезда я гадал, как оно там сложится в Уайтскаре после смерти мистера Уинслоу. Вы говорите, что «заботитесь» о ее интересах. Ну так что ж, до тех пор, пока с Жюли ничего плохого не случится, мне все равно, чем закончится ваша распря с Коннором. Если вы все-таки сумеете выгадать свой «скромный доход», я роптать не буду.
Адам вскинул глаза:
— И вас это беспокоит. Почему?
— Потому что Кону это придется не по душе, — твердо объявила я. — А Кон... человек импульсивный.
— Что за нелепость! — проговорил он с теми же интонациями, что и прежде, но чуть менее убежденно.
— Любая ситуация, граничащая с насилием, по сути своей нелепа, до тех пор, пока вдруг не выйдет из-под контроля, и тогда — бамс! — и ты в гуще событий, которые, казалось бы, случаются только в воскресной прессе.
— А как же насчет этого... Ситона, так, кажется?
— Это совсем другое дело. Дональд увезет Жюли из Уайтскара, они поселятся в Лондоне и шесть месяцев в году будут проводить в палатке на каких-нибудь раскопках. Как сами можете себе представить, Кон только порадуется. Причем чем дальше, тем лучше: Узбекистан, например, или пустыня Лоп, если, конечно, римляне и туда забредали. Я лично понятия не имею.
— А сама Жюли хочет уехать?
— Спит и видит, — весело заверила я. — Не волнуйтесь, я, почитай что, все устроила. Я же сказала, что пригляжу за Жюли. — Я поймала взгляд собеседника и рассмеялась. — Да в чем дело?
— Это... сплошное безумие, и сам я безумен не меньше. Вот что значит поступать по велению инстинкта, а не разума. Наверное, для женщин это в порядке вещей, но я-то к такому не привык, и мне это не по душе. И ведь никаких свидетельств тому, что здравый рассудок еще при мне. Посудите сами: я не знаю, кто вы; не знаю, что вы затеяли; я готов поклясться, что затеяли вы недоброе, — но в силу неведомых причин я склонен предоставить вам свободу действий.
— Я же объяснила вам, кто я такая и что здесь делаю.
— Да, объяснили. Вы были со мной честны — в этом, по крайней мере. И поставили меня в такое положение, что я, похоже, вынужден смотреть сквозь пальцы на ваши затеи, хотя черт меня дери, если соглашусь на большее. Должно быть, дело в том, что я очень ценю старого мистера Уинслоу и, как ни странно, готов довериться вам в отношении Жюли, а только они двое и имеют значение. Признаюсь прямо, до вашего приезда я гадал, как оно там сложится в Уайтскаре после смерти мистера Уинслоу. Вы говорите, что «заботитесь» о ее интересах. Ну так что ж, до тех пор, пока с Жюли ничего плохого не случится, мне все равно, чем закончится ваша распря с Коннором. Если вы все-таки сумеете выгадать свой «скромный доход», я роптать не буду.
