Вслед за рассказами о ее грезах слушателю предлагается развить свои фантазии. Теперь ее голос не направляет, а сам становится частью саундтрека: он не повествует о нем, а является им, слышимый в том же регистре, что и преобразованные природные ритмы, прищелкивающий и насвистывающий, сочный и упругий, как стрекочущее журчание воды, с которым она сливается, рифмуя оба ритма.