– И это ты называешь – картина проясняется? – хмыкнул Рыськин. – Я бы сказал: картина напоминает твои живописные полотна. По крайней мере, те, которые я видел в коридоре.

– А ты что, тонкий ценитель живописи? – желчно спросила Вероника. К собственному творчеству она относилась трепетно.

– Не так чтобы тонкий, – пожал плечами тот. – Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы не отличить шедевр от художественного бреда.