Итак, никогда не бывало, чтобы новые государи обезоруживали своих подданных; напротив, когда они находили их безоружными, они всегда вооружали их. Ибо оружие, которым государь снабжает их, становится его собственным: те, которые находились под подозрением, переходят на его сторону, а те, которые были на его стороне, еще более привязываются и из его подданных становятся его приверженцами. И так как нельзя вооружить всех подданных, то, оказав одним подобную милость, государь может уже, с меньшим риском для себя, разделываться с другими. Та разница в обращении, которую почувствуют первые по отношению к себе, обяжет их перед государем; другие же не будут винить его, понимая необходимость того, чтобы те, кто подвергается большим опасностям и имеет больше обязанностей, пользовались бы и большими преимуществами.