Это слово «народ» так неопределенно, — сказав Левин. — Писаря волостные, учителя и из мужиков, один на тысячу, может быть, знают, о чем идет дело, Остальные же восемьдесят миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?