я хотел честной

игры.

Постоянное размышление об одном и том же с настойчивостью исключительной

привело к тому, что я мог уже обходиться для своих опытов без карт. На улице, дома, в лесу

или вагоне меня окружали все пятьдесят две карты хороводом условных призраков, которые я

переставлял и соединял в уме как хотел.