– Это была метафора, госпожа Радович. Треклятая метафора, в которой пылающий костер – это я! Так вам яснее?

Так мне было только страшнее. При одной мысли, что Главнокомандующий открыто обвинил меня в поджоге, собственно, его, стало вообще невыносимо.