ну да… со всем отвращением, а стольких сгубила…» – Мор смеялся, и смех его отдавался во всем теле будто иглами острыми.
– От сына моего бедного осталась у меня внучка. Хорошая девочка… в меня пошла. И тоже даром ее Божиня наделила немалым. Я уж ее растила… пестовала… – Голос дрогнул.
А где-то далеко завыли волки.
– В терем царский не казались мы… да и не звали нас… была мало что посестрицей царицыной, а стала гостьею нежеланной. Да не было в том печали, нам и без царей жилось неплохо. Росла моя донечка. И выросла красавицей… на свою беду. Уж не знаю, кто ему, проклятому, донес, да только послали меня к норманнам, будто бы умение ихнее перенимать да при наших послах сидеть, чтоб не потравили часом. А ее – царице служить, той, второй, которая бездетна… она и служила… год… и два весенних месяца. А на третьем в петлю полезла. И мне говорят, что сгорела она в лихорадке… будто я ослепла и оглохла и дара притом лишилась, петлю от лихорадки не отличу… – Она презрительно скривилась, и некрасивое лицо стало еще более некрасивым. – Тело отдали, решили, коль мертвая, то и… не расскажет… рассказала… не сама… целители многое видят… и слушать умеют. И по телу мертвому болезни читать. И не только болезни. Помнили меня еще… кому надо было, те помнили… а надо многим… у кого дитя болеет, у кого – матушка при смерти, а кто и сам по краю ходит. Нет, целителей-то ныне много, при тереме и вовсе бессчетно, да только целитель целителю рознь.
Егор пошевелил пальцами и на старуху покосился: заметила ли?
«Не торопись, – Теперь голос Мора раздавался аккурат в голове. – Терпение, мой юный друг, терпение… и помни, магией ее не удивишь. Магию она смахнет, что испарину… проще надобно. Шею там сломать… или просто по голове… голова у нее слаба стала. Старость – не радость даже для мага».
– Я узнала, что случилось… увидел ее проклятый… окаянный… возжелал… она-то противилась, девочка моя любви желала… и жених у нее имелся. Хороший парень, навроде Фролки нашего… мне мнилось, что хороший… только слабым оказался… Фролка свою Люцианку ни царю, ни Моране не соступил бы, а этот… землицы ему пожаловали щедро, да и отбыл в свое поместие, значится… а ее – к царю, постель стелить, будто холопок для того нету. Были… и холопки, и рабыни… ни одной бабы мимо не пропускал… проклятый, как есть проклятый…
Убивать Егор не умел.
Но если ошибется, то второго шанса ему не дадут.
«Правильно. – Мор дыхнул жаром, и тело отмерло. – Поэто
– От сына моего бедного осталась у меня внучка. Хорошая девочка… в меня пошла. И тоже даром ее Божиня наделила немалым. Я уж ее растила… пестовала… – Голос дрогнул.
А где-то далеко завыли волки.
– В терем царский не казались мы… да и не звали нас… была мало что посестрицей царицыной, а стала гостьею нежеланной. Да не было в том печали, нам и без царей жилось неплохо. Росла моя донечка. И выросла красавицей… на свою беду. Уж не знаю, кто ему, проклятому, донес, да только послали меня к норманнам, будто бы умение ихнее перенимать да при наших послах сидеть, чтоб не потравили часом. А ее – царице служить, той, второй, которая бездетна… она и служила… год… и два весенних месяца. А на третьем в петлю полезла. И мне говорят, что сгорела она в лихорадке… будто я ослепла и оглохла и дара притом лишилась, петлю от лихорадки не отличу… – Она презрительно скривилась, и некрасивое лицо стало еще более некрасивым. – Тело отдали, решили, коль мертвая, то и… не расскажет… рассказала… не сама… целители многое видят… и слушать умеют. И по телу мертвому болезни читать. И не только болезни. Помнили меня еще… кому надо было, те помнили… а надо многим… у кого дитя болеет, у кого – матушка при смерти, а кто и сам по краю ходит. Нет, целителей-то ныне много, при тереме и вовсе бессчетно, да только целитель целителю рознь.
Егор пошевелил пальцами и на старуху покосился: заметила ли?
«Не торопись, – Теперь голос Мора раздавался аккурат в голове. – Терпение, мой юный друг, терпение… и помни, магией ее не удивишь. Магию она смахнет, что испарину… проще надобно. Шею там сломать… или просто по голове… голова у нее слаба стала. Старость – не радость даже для мага».
– Я узнала, что случилось… увидел ее проклятый… окаянный… возжелал… она-то противилась, девочка моя любви желала… и жених у нее имелся. Хороший парень, навроде Фролки нашего… мне мнилось, что хороший… только слабым оказался… Фролка свою Люцианку ни царю, ни Моране не соступил бы, а этот… землицы ему пожаловали щедро, да и отбыл в свое поместие, значится… а ее – к царю, постель стелить, будто холопок для того нету. Были… и холопки, и рабыни… ни одной бабы мимо не пропускал… проклятый, как есть проклятый…
Убивать Егор не умел.
Но если ошибется, то второго шанса ему не дадут.
«Правильно. – Мор дыхнул жаром, и тело отмерло. – Поэто
