Он считал совершенно наоборот, что у него как раз есть радость, как и во всей эсхатологической русской литературе. Каждый день – последний день, и напряг жизни предельный. Ничто не делается с компромиссом, все делается на сто процентов. Это почти Хайдеггер: нужно дойти до абсолютного страха, чтобы прийти к познанию бытия. Тот, кто не пережил абсолютного страха, когда все бытие ускользает от нас и потом появляется уже совсем в другом качестве, тот ничего не пережил