– Не знаю, – ответил он, поглаживая меня по загривку. – Может, восемь?

Я в курсе, что вагины не умеют разговаривать, но я готова была поклясться, что услышала жалобный испуганный вскрик моей.

– Как насчет двух?

– Семь.

– Мы не торгуемся.

Он убрал руку с моего плеча и серьезно посмотрел на меня.

– Ладно, шесть. Но это минимум, на который я согласен.

– Двое, – сказала я, пряча улыбку.

Он сложил руки на груди.

– Пятеро. Это последнее предложение.

– Продолжай в том же духе, и будет ноль.

Он наклонился ко мне и выгнул бровь.

– Представь меня с младенцем в одной руке и ребенком в другой.

О-о-ой. Яичники, нет. Смываем боевой окрас.

Он нагнулся еще ниже.

– Без майки.

Черт. Я определенно нарожаю этому мужчине огромных карапузов.

Видимо, по выражению моего лица он определил свою победу, потому что подхватил меня, прижал к себе и поцеловал так, что у меня дух перехватило. Фред тем временем взялся за вторую занавеску и успешно выдрал еще один карниз из гипсокартонной стены.

Творился полный хаос.

Это был лучший день в моей жизни.

И я ждала еще миллиона таких же.