Как рассказывал ей Аверелл, если дискуссия складывалась в его пользу, Сталин становился улыбчив и принимался набрасывать красным карандашом милые фигурки, а если вдруг сердился, то и зарисовки сразу становились злобно-враждебными, и из-под кончика чёрного карандаша нескончаемым потоком выходили сплошь волки да лисы{452}.