Пусть память о тебе назойливо гремит,

Пусть мучит, как тимпан, чарует, как преданье.

(Перевод Эллиса)]
Бодлер хочет, чтобы его читали как античного автора. С удивительной быстротой притязание осуществилось. Ведь отдаленное будущее, époques lointaines, о котором говорится в сонете, наступило; и произошло это спустя несколько десятилетий после смерти Бодлера, тогда как тому, должно быть, представлялось, что должны пройти века. Париж, правда, все еще существует, и основные тенденции общественного развития остались прежними