Постсоветская ситуация, в которой Победа наконец превращена в единственное событие русской истории ХX века, цементирующее национальное единство, оказывается прямой проекцией послевоенной ситуации. Поэтому первая объясняет вторую и наоборот. Размышляя над природой новой постсоветской нормальности уже из перспективы путинских лет, Михаил Рык­лин замечает, что «парадоксальным образом турбулентное ельцинское время post factum кажется более спокойным, чем последние годы, когда видимость спокойствия создается целенаправленно. За этой видимостью скрываются, возможно, тектонические сдвиги, смысл которых откроется значительно позже» [86].