Вадим прикинул, что Рейзинг еще сутки будет в неведении о судьбе своих солдат. Но ответ про рацию мог быть уловкой. Современные модели не такие тяжелые. Немцы могли оставить станцию в лесу, чтобы она не мешала при штурме.

В замке Форгарош стало как-то пусто.

Горничная Мирэла отмывала с пола кровь, выжимала швабру, меняла воду в ведре. Она покосилась на майора, и в ее глазах уже не было прежней злобы.

Стефания колдовала на кухне, варила суп из овощей с небольшим количеством куриных косточек. Готовила она на всех. В кастрюле, шипящей на плите, могла бы уместиться небольшая свинья.

«Еще пара таких боев, и можно будет обойтись кастрюлей поменьше», – невесело подумал Вадим.

Офицеры сидели в спальне, печально смотрели на командира.

«Не сломались бы», – подумал он с тревогой.

На столе лежало удостоверение Никиты Баева в развернутом виде, рядом стоял пустой бокал.

– Обязательно помянем, – пообещал Вадим боевым товарищам. – Вот вылезем из этого дерьма, и в тот же день…

– Мы не в претензиях, товарищ майор, – сказал Куделин и вздохнул. – Сидим вот, Никиту вспоминаем. Хороший был человек, беззлобный, пошу