Я самозабвенно любил ее. Она сама пробуждала пресыщение и постоянное непостоянство. Владеть Кларимондой – это владеть двадцатью любовницами, иметь всех женщин, так она была подвижна, изменчива и не похожа на самое себя; поистине хамелеон! Вы становились таким же, как она, неверным; становились верным другому, полностью принимая характер, норов, манеру красоты женщины, которая, кажется, вам нравилась. Она вернула мою любовь стократно, и напрасно юные патриции и сами старые члены совета Десяти делали ей более великолепные предложения. Даже сам Фоскари хотел жениться на ней; она отказывала всем. Она имела достаточно золота, она ничего не хотела больше, чем любви, молодой, чистой, пробужденной ею, которая должна быть первой и последней. Я был совершенно счастлив, если бы не проклятые кошмары, которые возвращались каждую ночь, где я был сельским священником и большую часть дня совершал обряд епитимьи, накладывая покаяния за мои излишества.