только теперь разобрал я, сколь истеричен тот смех, переходящий в сдавленные рыдания, и сколь лукавы гармоники, надорванные безумным порывом. Крепло дьявольское дуновение, и в воздухе разлился тошнотворный дух пожранных сифилисом городских кварталов, ставших погостами.