Он тяжело выдохнул на последней высокой ноте. Накопившееся напряжение наконец нашло куда ему излиться — в крик. Кэл сглотнул, впервые видя столько громких эмоций на его лице. Как палитра, Киаран расцвел мазками долго сдерживаемых чувств: обиды, страха, ярости, непонимания; они раскрасили его злым румянцем, вытесняя обычно сдержанную невыразительность его лица. Глаза у него были влажные, живые и очень, очень отчаянные.