Он осознал, что образ его отца, подобно хищнику, охотился за его неуверенностью. Как только у него возникала тень сомнения по поводу какого-либо действия, голос отца кричал внутри него: «Ты не справляешься! Слабак! Глупец!» Всякий раз, когда он не мог незамедлительно решить, как поступить, он чувствовал себя слабым и немужественным. В детстве отец всегда подсказывал ему, что делать, но сейчас Джордж понял: отец всегда преследовал только свои собственные интересы. Я прокомментировал это так: «Вместо того чтобы позволить вам развивать в себе уверенность, ваш отец заполнял пустоту собой». Джордж ответил: «Она все еще полна им. Мое развитие прекратилось».
Из этого краткого описания ключевого момента психоанализа можно понять, что Джордж страдал от интроецированного образа отца, высказывающего чрезвычайно жесткие суждения и нападающего на сына как за радостные переживания, так и за сомнения и неуверенность. Джордж отчаянно пытался освободиться от этих объектных отношений, причиняющих ему боль, но краткие периоды свободы подрывали эмоциональную связь пациента с отцом, оставляя его наедине с пустотой. В результате он либо избегал подобных переживаний, либо восстанавливал в себе образ отца. Он знал, что отцовский голос причиняет боль, но предпочитал ее утрате своей самости. Аналитический процесс теперь состоял из колебаний между отказом от привычных объектных отношений, несшим в себе угрозу, и попыткой вновь обрести чувство самости, цепляясь за прежние формы поведения. Каждое движение вперед вызывало страх уничтожения и возвращало пациента к патологическим отношениям. Страхом уничтожения мы называем то, что сторонники классической модели обозначают как сопротивление, а Бромберг (Bromberg, 1995) – как консервативные тенденции психики.