Москвичи не понравились Евгению с первого взгляда. Оба.

Один – кряжистый, нарочито простоватый на вид, в дурацкой кепочке и нейлоновой куртке – так хитро щурился, что даже октябренку стало бы понятно: дядя что-то задумал, и возможно, что-то нехорошее.

Второй, будто наглядная иллюстрация противоположности простачка, выглядел чересчур интеллигентно, был худ как щепка, носил строгий темно-серый костюм, а смотрел так печально, словно переживал сразу за всех страдающих и невинно убиенных. С позерами такого рода Угорь, к сожалению, изредка сталкивался в своем областном отделении – философствовать, плакаться и докладывать они любили куда больше, чем действовать. И немудрено: при такой невзрачной, незапоминающейся внешности им нужно постоянно напоминать о себе – хоть разговорами, хоть мимикой. Иначе пройдешь мимо – и тут же забудешь о его существовании.