А когда наступила среда, пошел третий день, он надевает сюртук. Кто во всем виноват? Конечно Ида. А то кто же? Ей, стерве, он тогда все ребра переломал, потому его и засадили. Добилась своего: умерла, стерва, а он — вот, пожалуйте! И ревмя ревет про себя и бежит в холод по улицам. Куда? Туда, где она жила с ним, у своей сестры. По Инвалиденштрассе [72], затем — за угол в Аккерштрассе [73], прямиком в ворота, во второй двор