— Заберём?! Чужую собаку? Это же всё равно что украсть! — он говорил шёпотом, и в какой-то момент ему показалось, что Летка его не слышит: ветер шуршал листвой и жутковато шевелил волосы на голове девочки, которая стоя­ла не двигаясь. Когда она наконец заговорила — жёстко, чётко, зло, — Сашка снова, как в их первую встречу, подумал, что Летка намного его старше. Года на три, не меньше.

— Этот человек, к которому мы идём, — он всё равно что фашист. Он подобрал собаку на улице, посадил её на цепь и никогда не снимает ошейник с шипами. Он её не кормит. Почти совсем не кормит! Только иногда кинет кусок сухого хлеба. И забывает налить ей воды, так что она целыми днями сидит на солнце и мучается от жажды. А когда этот человек пьяный, а собака лает, то он её бьёт. Чем придётся. Хоть палкой, хоть ногами. А если ты считаешь, что собака должна жить у такого фашиста, то давай! Вали отсюда! — напря­жённой рукой Летка указала направление. — К мамочке с папочкой!