Видимо, бородачи и меня за такого китайца, спиртом промышляющего, приняли, только вот сами китайцы уж точно не ошиблись, поняли, что я не их породы. Однако говорить об этом ничего не стали: как сидели истуканами, так и продолжили сидеть, только узелок мой с продуктами глазами проводили.

Ну и ладно, никто не пристает, и хорошо, мне есть о чем подумать, все планы в какой уже раз придется корректировать.

* * *
Вот уже целую неделю в сарае этом думы думаю, и такое ощущение возникло, будто про меня все забыли. Только братья каждый день и наведывались, но их я не видел, караульные, передавая мне продукты, говорили, кто приходил. Всем остальным же до меня дела не было: ни тем, кто поручил меня арестовать, ни тем, с кем, как я раньше думал, наша семья в хороших отношениях находится. Ведь не раз и не два им помогали: и бабушка своим ведовским способом их лечила; и я с братьями, выполняя разные всякие заказы, с тайгой связанные; и дед, когда землепроходцам и картографам разным давал разрешение помочь после беседы с ними.