«А впрочем, пейте!»

Вот так, единым махом, его назвали пьяницей и обвинили в мужской несостоятельности. Его личная змейка кайори продолжала ядовито жалить. И ведь сам ее выбрал. Где глаза, спрашивается, были?! Видел юность, неопытность, считал, что без труда добьется покорности. А в итоге у нее что ни слово – то удар по самолюбию.

Взгляд Максимилиана упал на бокал, к которому он так и не притронулся. В сердцах запустил его в дверь.

Наладил отношения с женой, называется.