К тому же объектами деятельности в процессе психотренинга и психической саморегуляции станови­лись прежде всего феномены психики, и хотя при применении активных, динамических форм психотре­нинга чань-буддист нередко манипулировал теми или иными внешними объектами, высший смысл деятель­ности, весь ее пафос состоял все-таки не в успешном манипулировании внешними объектами, а в преобра­зовании тех или иных внутренних психических струк­тур. Целеполагание, таким образом, не выходило за рамки психического, и подлинным предметом деятель­ности в этом случае являлись сами феномены психи­ки, а успешность экстериоризованной (внешней) дея­тельности была чем-то производным от решения задач по перестройке психики, имела значение лишь в ка­честве индикатора такой перестройки и сама по себе не являлась ни целью, ни предметом деятельности.