Из воспоминаний поклонника «КИНО»:
«Было это в 1990-м, 16 августа. Я уже почти два месяца служил в войсках Советской Армии, в учебке под Москвой. Жара в то лето стояла невыносимая. Гоняли нас в полях, как собак, выжигали на раскаленном солнцем плацу, в общем, занимались армейской подготовкой. После обеда, чуть отдохнув, рота нехотя выходила за казарму на построение. День не предвещал ничего радостного, и мы, хмуро и молча, толкались в строю, разбираясь в шеренгах, как вдруг до меня сзади из-за спины донеслась фраза: ”Пацаны, слышали – Цой разбился!“ Ребята за спиной возбужденно загудели, а я никак не мог сообразить, что такое я только что услышал? ”Цой разбился…“ Что-то совершенно нелепое, невозможное. И тут что-то стрельнуло в мозгу: ”Цой разбился!“ Ну не может такого быть! Я развернулся и полез в толпу к тому, кто это только что сказал:
– Ты откуда знаешь? – спрашиваю и чувствую, как начинает колотиться сердце.
– Тюлень из 7-й роты сказал.
– А он откуда узнал? – не отставал я. Мне почему-то казалось, что это какая-то тупая шутка или что-то вроде того.
– Хрен его знает, слышал где-то.
Больше никакой информации я не получил. Весь день нас гоняли, а у меня в голове только и крутилось: ”Не может такого быть! Не может!“ Я был на сто процентов уверен, что здесь какая-то ошибка, тем более что точно никто из нас ничего не знал. Где-то от кого-то слышали, и все. И вот ужин. После идем в казарму. До отбоя часа полтора, а перед отбоем обязательная процедура: просмотр телепрограммы ”Время“. Посреди казармы в ряд расставляются табуретки, и мы, измученные за день сержантами, жаждой и жарой, рассаживаемся перед телевизором. Глаза тут же начинают слипаться, чувствуешь, что сзади в спину уткнулась чья-то спящая голова, и только крики сержантов и их свистящие над головами ремни не дают совсем уснуть. Но в тот вечер я не хотел спать. Это был единственный день за два года службы, когда я с нетерпением ждал программу ”Время“. И вот она началась, вот уже подходит к концу, и ничего нет, и я уже думаю, что все это действительно брехня, как вдруг…: ”Печальное известие из Юрмалы… Вчера…“ Оказывается, вчера… Внутри меня что-то зазвенело и оборвалось… Все. Я лежал в кровати после отбоя и не мог уснуть. В голове роились мысли и отгоняли сон. Я лежал и вспоминал тот день, который и до сих пор помню, как сейчас. Меня забирают в армию. 20 июня 1990 года. Яркое утро. Родители и брат отпросились с работы, чтобы проводить меня. Я растерянно хожу туда-сюда по квартире и часы отсчитывают последние минуты перед выходом из дома. Вот уже пора. Я окунаю лицо в пушистую шерсть кота, прощаюсь с ним; надеваю рюкзак, окидываю прощальным взглядом комнату, и вдруг взгляд замирает на экране работающего без звука телевизора. А на экране – Цой! Я подбежал к телевизору и включил звук. Это был клип ”Звезда по имени Солнце“. Видел я его тогда в первый раз: это было для меня настоящим подарком. Телевидение не часто баловало нас такими вещами. Но вот и песня закончилась. Пора. Я вышел в подъе
«Было это в 1990-м, 16 августа. Я уже почти два месяца служил в войсках Советской Армии, в учебке под Москвой. Жара в то лето стояла невыносимая. Гоняли нас в полях, как собак, выжигали на раскаленном солнцем плацу, в общем, занимались армейской подготовкой. После обеда, чуть отдохнув, рота нехотя выходила за казарму на построение. День не предвещал ничего радостного, и мы, хмуро и молча, толкались в строю, разбираясь в шеренгах, как вдруг до меня сзади из-за спины донеслась фраза: ”Пацаны, слышали – Цой разбился!“ Ребята за спиной возбужденно загудели, а я никак не мог сообразить, что такое я только что услышал? ”Цой разбился…“ Что-то совершенно нелепое, невозможное. И тут что-то стрельнуло в мозгу: ”Цой разбился!“ Ну не может такого быть! Я развернулся и полез в толпу к тому, кто это только что сказал:
– Ты откуда знаешь? – спрашиваю и чувствую, как начинает колотиться сердце.
– Тюлень из 7-й роты сказал.
– А он откуда узнал? – не отставал я. Мне почему-то казалось, что это какая-то тупая шутка или что-то вроде того.
– Хрен его знает, слышал где-то.
Больше никакой информации я не получил. Весь день нас гоняли, а у меня в голове только и крутилось: ”Не может такого быть! Не может!“ Я был на сто процентов уверен, что здесь какая-то ошибка, тем более что точно никто из нас ничего не знал. Где-то от кого-то слышали, и все. И вот ужин. После идем в казарму. До отбоя часа полтора, а перед отбоем обязательная процедура: просмотр телепрограммы ”Время“. Посреди казармы в ряд расставляются табуретки, и мы, измученные за день сержантами, жаждой и жарой, рассаживаемся перед телевизором. Глаза тут же начинают слипаться, чувствуешь, что сзади в спину уткнулась чья-то спящая голова, и только крики сержантов и их свистящие над головами ремни не дают совсем уснуть. Но в тот вечер я не хотел спать. Это был единственный день за два года службы, когда я с нетерпением ждал программу ”Время“. И вот она началась, вот уже подходит к концу, и ничего нет, и я уже думаю, что все это действительно брехня, как вдруг…: ”Печальное известие из Юрмалы… Вчера…“ Оказывается, вчера… Внутри меня что-то зазвенело и оборвалось… Все. Я лежал в кровати после отбоя и не мог уснуть. В голове роились мысли и отгоняли сон. Я лежал и вспоминал тот день, который и до сих пор помню, как сейчас. Меня забирают в армию. 20 июня 1990 года. Яркое утро. Родители и брат отпросились с работы, чтобы проводить меня. Я растерянно хожу туда-сюда по квартире и часы отсчитывают последние минуты перед выходом из дома. Вот уже пора. Я окунаю лицо в пушистую шерсть кота, прощаюсь с ним; надеваю рюкзак, окидываю прощальным взглядом комнату, и вдруг взгляд замирает на экране работающего без звука телевизора. А на экране – Цой! Я подбежал к телевизору и включил звук. Это был клип ”Звезда по имени Солнце“. Видел я его тогда в первый раз: это было для меня настоящим подарком. Телевидение не часто баловало нас такими вещами. Но вот и песня закончилась. Пора. Я вышел в подъе
