Листая газету, он бросил взгляд на Эръюэ Хун: несчастная, вызывающая жалость девчушка на вид лет двенадцати-тринадцати, она ещё не успела снять грим, и слёзы, что текли по её лицу, оставляли белые полоски на красных щеках. Совсем ещё юная – выживать в насквозь пропитанной пороком труппе ей явно непросто.