Только тихонько, незаметно для остальных внутри бывшего детдомовца тикал счетчик от каждого неверного жеста, направленного в его сторону, от любого неправильного слова. Михаилу не нужен был гроссбух, чтобы запомнить все выверты дерьма в его сторону, — за последние годы его память натренировалась вести точный учет по каждому ублюдку в отдельности. А они не знали, что полная опись их преступлений против Михаила Фролова хранится в самом страшном для их будущего месте — в его сердце.