Берем окончательный текст. Канонический.

В первом же абзаце появляется главный герой.

И точно: появляется. Возникает.

Ну вот, знаменитое:

“В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту”.

Обратите внимание: “один молодой человек”, то есть некто.

Знаете, что мне напоминает это возникновение? Или нет: что похоже на это возникновение?.. Появление из ничего, из какого-то ниоткуда героев пьесы Томаса Стоппарда “Розенкранц и Гильденстерн мертвы”. Если не читали, могли видеть одноименный фильм, который Стоппард сам и поставил. Два молодых человека, разбуженные неведомой силой, обнаруживают себя Розенкранцем и Гильденстерном и, побуждаемые наведенным извне влечением, отправляются в “этот” мир, посланными выполнять какие-то несформулированные задачи, чтобы, ничего не совершив и тем самым выполнив свою миссию, оказаться вздернутыми на виселице. Стоппард уловил странную функциональность героев, друзей Гамлета, их несамостоятельность, зависимость от авторского замысла, демонстрирующего свою непреклонную волю. В фильме они тоже выходят “из своей каморки” (что-то вроде сарая) и тут же оказываются на свету.

Вот и Раскольников – на свету нашего внимания – сам не понимает, зачем он здесь, “и медленно, как бы в нерешимости” делает первые шаги в романе.