Я совершенно уверена, что хоррор может быть только английским, германским – помните, «сумрачный германский гений»? – и африканским. Французский хоррор – что может быть абсурднее?
– А что вы скажете о русском или, допустим, чешском? – спросила я, делая умное лицо. Нет, мне и правда стало интересно.
– Чешский по сути – ответвление германского, – безапелляционно заявила Лючия. – А у русских настоящего хоррора быть не может. У них любой хоррор уступает прозе жизни.