Бог творил чудеса, а человек ел, пил, спал и так далее. Для истинных христиан это вопиющая несуразица, ведь как можно говорить об исцелении раскола между Богом и человеком, если сам Спаситель расколот внутри себя. И когда я оказался в Константинополе, я с ожесточением кинулся спорить с ромейскими священниками, доказывая их неправоту. Но чем больше мы спорили, тем очевиднее мне становилось, что я обвиняю их напрасно. Мы с ними говорили если не об одних и тех же вещах, то уж точно о схожих, только разными словами. Причём греки были уверены, что я сам и моя церковь поражены ересью Евтихия, считающего Христа исключительно Богом. На деле же оказывалось, что и я, и они находим Христа совершенным Богом и совершенным человеком по природе. Именно поэтому наши споры не дали никакого результата.
Ингвар расхохотался:
— Вот в этом все христиане! Вы постоянно спорите, сами не зная о чём, даже если смотрите на вещи одинаково!
— Нет, — покачал головой тер-Андраник, — расхождения всё-таки есть, просто они не столь значительны, как может показаться издалека.
— Но зачем вы вечно всё усложняете? Почему вы заводите эти бесконечные споры, которые ссорят вас между собой?
— Из любви к истине, друг мой