И здесь, пожалуй, мы встречаемся с подлинными эстетическими пристрастиями Сталина — с его любовью к театральщине. В дебютной статье «Как понимает социал-демократия национальный вопрос?» он вдохновенно излагает воображаемый разговор со своими оппонентами: «Но здесь прерывают нас и советуют прекратить разговоры о 9-й статье. Почему? спрашиваем мы. „Потому“, отвечают они, что эта статья нашей программы „коренным образом противоречит“… статьям той же программы». Поскольку драматический жанр автором еще не освоен, он прибавляет несколько топорное пояснение: «Несомненно, нечто подобное говорит „Сакартвело“…», — и, в виде поучительной иллюстрации, следует памятная нам веселая жанровая сценка в мертвецкой.

Мельпомена снова наведывается к Сталину в 1908 году, снабжая его всеми театральными аксессуарами:

Старый клоун из Тифлиса, г. Джунковский, объявляет «представление» закрытым. Истасканный лакей капитала, г. Кара-Мурза, хлопает ему в ладоши. Занавес падает.

В период Февраля он наделяет водевильными голосами различные социальные группы; в самой их перекличке ощутимо профанированное влияние чеховской драматургии, которого мы коснулись в 1-й главе:

Так говорят контрреволюционеры.