И я делаю то, что ненавидела, когда была ребенком. Начинаю ее уговаривать:
– А давай возьмем сырные шарики, хочешь? Или креветочки?
– Макалоны!
– Эль, ну что мы все макароны да макароны, смотри, вот, наверное, вкусные котлетки…
– Макалоны!
– Эля-я-а-а-а…
– Макалоны!
Серебров смеется.
– Дай ей макароны, женщина, успокойся.
Я краснею и отстаю от ребенка, а довольная победой Эля снова увлекается игрой с кроликом.
Вероника возвращается. Я вдруг замечаю, как дрожат мои руки, и крепче сжимаю меню. А Сергей невозмутим. Делает заказ – стейк, картофель и вино, смотрит на меня. Я не уверена, что голос послушается.
– Можно мне язык с овощами на гриле и глинтвейн, а для ребенка цветную пасту, яблочный сок и фруктовый салат.
Да, я все равно впихну в Элю что-нибудь витаминное.
– А давай возьмем сырные шарики, хочешь? Или креветочки?
– Макалоны!
– Эль, ну что мы все макароны да макароны, смотри, вот, наверное, вкусные котлетки…
– Макалоны!
– Эля-я-а-а-а…
– Макалоны!
Серебров смеется.
– Дай ей макароны, женщина, успокойся.
Я краснею и отстаю от ребенка, а довольная победой Эля снова увлекается игрой с кроликом.
Вероника возвращается. Я вдруг замечаю, как дрожат мои руки, и крепче сжимаю меню. А Сергей невозмутим. Делает заказ – стейк, картофель и вино, смотрит на меня. Я не уверена, что голос послушается.
– Можно мне язык с овощами на гриле и глинтвейн, а для ребенка цветную пасту, яблочный сок и фруктовый салат.
Да, я все равно впихну в Элю что-нибудь витаминное.
