Но ни тревоги уже не было в ней, ни прежнего постоянного изумления и тайного страха, и когда, на другой день после отъезда Муция, Фабий снова принялся за ее портрет, он нашел в ее чертах то чистое выражение, мгновенное затмение которого так смутило его… и кисть побежала по полотну легко и