В отказе от контроля не существует конечной стадии, и это даже не самоцель. Дело скорее в фундаментальной готовности преступить свои собственные границы, копнуть глубже, чем то, что ощущается как твое собственное тело. Отказаться от конкретной формы, действовать за пределами границ своего естества. Это можно рассматривать и как форму самосожжения. Только тогда раскрывается блеск материи – той самой, уже больше не человеческой, а намного более легкой и плавной. Только в этом случае воин красоты достигает прозрачности, начинает сиять. Личная жестокость заставляет его светиться.