Строго говоря, ни «Реквием», ни «Софья Петровна» не являлись свидетельствами о лагерях, что тоже закрывало им путь к публикации в возглавляемом Твардовским журнале. «Софью Петровну» и «Реквием» скорее можно назвать «несвидетельскими нарративами», где лагеря и тюрьмы предстают как оруэлловская «комната 101, куда страшится проникнуть воображение». В отличие от подробно изображенного изнутри лагерного быта, окружающего Ивана Денисовича, «Софья Петровна» и «Реквием» ограничены «знакомыми их авторам лиминальными пространствами», то есть очередями, в которых ждали женщины, за пределами тюрьмы [449].