Надежды на легкий переход к социализму базировались на вере в «сознательных рабочих», которых фабричное производство научило одновременно решительности, коллективизму, умению действовать сообща и жажде справедливости. Война, голод, контрреволюция, интервенция и сепаратизм окраин объективно снизили договороспособность российского общества, а сохранявшие «сознательность» рабочие терялись среди тех, кто свободу понимал в том смысле, что «государство теперь наше — значит, мы ему ничего не должны».