Разве не рассказали мне мою историю до того, как я ее прожила? Разве не сочинили мое одиночество, не повлияли на него?

Я начинаю сомневаться в подлинности своих воспоминаний. В самом ли дела я — та, что решила остаться одна? Или та, кому одиночество было навязано, продиктовано матерью, сестрой, сказкой, которую с давних пор рассказывали во дворе?