и трешки – нянечке, бабе Кате, аккуратно, в карман халатика – так, что той даже не пришлось швабру из рук выпускать. Медсестре Ольге Владимировне – на стол, не скрываясь, прямо на посту. Главврачу, помимо коньяка, Комаровский вручил собственную книгу, скромно представившись начинающим писателем. Но врач увидел то, что должен был увидеть, – торчащий из-под обложки уголок конверта. И все получалось очень правильно, удобно, никакой неловкости. Игорь же не знал, как сунуть рубль нянечке – вот так просто подойти и отдать? А как сказать, за кого рубль? Вдруг перепутает, возьмет, а к матери не подойдет?
Но самым страшным ударом для Игоря стало то, что его мать немедленно узнала Сашку, хотя видела его давно, еще школьником. Начала улыбаться, деликатно подтянула повыше простыню и называла его «Сашенька». Было видно, что ей тяжело говорить, но она старалась. Сашка присел на кровать, взял ее за руку и начал гладить, говоря какие-то глупости про то, что она еще ого-го, еще как всем покажет!..
Тут же прискакала медсестра, отвернула чуток, чтобы не смущать ни гостя, ни больную, угол простыни и сделала укол в бедро.
Пока друг-герой сидел на кровати, заняв его, Игоря, место, он притулился между раковиной и холодильником.
Палата была рассчитана на четырех пациентов. На трех койках лежали бабки, на четвертой – мать Игоря.
– Милок, слышь? – обратилась к Игорю одна бабка – худая как палка, вся высохшая. Голова у нее была забинтована так, что получилась шапочка. – Там на раковине моя кружка – помой, а?
Игорь хотел было отказаться: он к матери пришел, а не к этим бабкам. Но матери он сейчас был не нужен – она улыбалась «Сашеньке». Игорь ополоснул чашку и поставил на тумбочку.
– Сынок, тебя как зовут? – подала голос другая соседка по палате.
– Игорь.
– Игоряша, помой ложку и сумку переставь. Здесь, под моей кроватью, ты ее в уголок придвинь.
Игорь помыл ложку и переставил сумку. После чего он перебирал пакеты в холодильнике: «Ты, Игоряша, потуже, потуже заверни и подальше подтолкни, а то упадет». Открывал дверь, закрывал дверь, снова открывал. Пришла медсестра – проводить вечерние процедуры.
– Выйдите, – велела она Игорю. Сашка же продолжал сидеть, как сидел. Игорь, стоя в коридоре, опять начал злиться: ну о чем можно разговаривать с его матерью? Да ни о чем! Что они там шушукаются? Почему не с ним, с сыном? А Комаровский? Тоже хорош… Пыль в глаза горазд пустить. Ему все равно перед кем – любая медсестра сгодится