В один из моментов откровенности Адольф Эйхман как-то заметил, что от одного сознания, что он участвовал в убийстве миллионов евреев, он испытывает такое удовлетворение, что готов «со смехом прыгнуть в собственную могилу». То же самое можно сказать и о Гансе Фридрихе.
